Киликийские пираты. Гроза и ужас Средиземного моря Античности
На морских просторах пираты появились, наверное, практически одновременно с появлением купеческих кораблей. Некоторые примыкали к «охотникам» на торговые суда от большой нужды и безысходности, другие – по причине излишней «живости характера», мешавшей вести обычную спокойную и размеренную жизнь. Впрочем, следует сказать, что и купцы при случае не брезговали ограбить более слабое судно, а пираты, прибыв в какой-нибудь порт, сбывая добычу, превращались в почтенных торговцев.
Греческие мифы повествуют, что даже Дионис когда-то был захвачен в плен морскими разбойниками, но, превратившись в льва, растерзал своих похитителей (за исключением кормчего, признавшего его богом).
Согласно другому преданию, пиратами был брошен за борт, но спасён дельфином знаменитый поэт Арион.
В латынь слово «пират» пришло из греческого языка, в буквальном переводе оно означает «пробовать», «испытывать», и потому некоторые переводят его выражением «пытающий счастья» – почти «джентльмен удачи». Из латинского языка слово перекочевало в языки романской группы, а в русский попало из французского. А первое употребление этого слова относится ко второму веку новой эры, когда оно появляется в трудах Полибия и Плутарха. До тех пор выходивших в море любителей чужого добра называли просто разбойниками.
В мировой истории бывали периоды, когда пираты становились настолько сильны, что превращались в мощных игроков на межгосударственном уровне. Они брали под контроль торговые пути, порой полностью нарушая коммуникации. Наиболее дерзкие нападали на прибрежные города и села. Испанский губернатор южноамериканского города Рио-де-ла-Ачи писал в 1568 году:
«На каждые два корабля, приходящие сюда из Испании, приходится двадцать корсарских. По этой причине ни один город на побережье не находится в безопасности, ибо они по своей прихоти захватывают и грабят поселения. Они обнаглели до такой степени, что называют себя властителями земли и моря».
Позже Вольтер сказал о флибустьерах Карибского моря:
«Если бы они могли (делать) политику, равную их неукротимой отваге, то основали бы в Америке великую империю».
Мало кому из пиратов удавалось остепениться и дожить до старости, закончив свою жизнь на берегу в окружении детей и внуков. Но самые удачливые из них переходили на государственную службу – например, Генри Морган, ставший вице-губернатором Ямайки. Они становились рыцарями и адмиралами, как Френсис Дрейк. И командовали огромными флотами Османской империи, как Хайр-ад-Дин Барбаросса, Тургут-реис или Улудж Али (Кылыч Али-паша).
Одними из первых «искателей удачи и счастья» были киликийские пираты. На несколько десятилетий они стали настоящими хозяевами морских просторов от Малой Азии до Гибралтара. Римляне с огромным трудом возвратили себе контроль над Средиземным морем, которое они стали называть mare nostrum («наше море»).
Киликия и киликийцы
Киликией тогда называли область Малой Азии, располагавшуюся севернее и напротив острова Кипр.
Киликия на карте Римской империи
В настоящее время на территории исторической области Киликия располагаются турецкие провинции Мерсин, Адана, Османия и частично Анталья и Хатая.
Провинции Турции
Киликия входила в состав персидской державы Ахеменидов, потом стала частью эллинистического государства, основанного Селевком Никатором – полководцем-диадохом Александра Македонского. В 102 году до н. э. Киликия была завоёвана Римом, с 84 по 67 год до н. э. входила в состав Великой Армении, но потом в нее снова пришли римляне. С 53 по 43 год до н. э. проконсулом Киликии был небезызвестный Марк Туллий Цицерон.
Пираты в Киликии появились ещё при Селевкидах, поскольку люди здесь проживали весьма крутого нрава и авантюрного склада характера. Поросшее лесом побережье изобиловало гаванями любого размера и на любой вкус, а горы позволяли укрываться от неприятеля. Любопытно, что одной из главных крепостей киликийских пиратов был город Коракесай – нынешняя курортная Алания.
Современная Алания
Это, кстати, уже не Киликия, а расположенная к западу от нее Памфилия, к этой исторической области относятся также Анталия и Сиде (а вот Кемер находится на территории Ликии, как и город Мира, где работал епископом Санта Клаус, Даламан относится к Карии).
Исторические провинции Малой Азии
А один из главных рынков сбыта награбленного находился на острове Делос.
Остров Делос на карте
Другими рынками сбыта служили города Олимпос, Корикос, Фаселис, Атталия и знакомый многим туристам Сиде. В первых трёх неким Зеникетом даже было создано небольшое пиратское государство, которое в 77 году до н. э. уничтожил консул Публий Сервилий Ватия.
Уже в эллинистический период в Средиземноморье получила распространение греческая поговорка: «Три худших слова на букву «К» – каппадокийцы, критяне и киликийцы». Каппадокийцы были соседями и союзниками киликийцев, ну и прирожденными сухопутными разбойниками, разумеется. А Крит так же, как и Киликия, славился своими пиратами, более того, многие уроженцы этого острова пополняли экипажи киликийских кораблей. Аппиан сообщает, что, помимо них, в «киликийские пираты» охотно шли также киприоты и выходцы из Памфилии, Понта и Сирии.
Если верить Плутарху, киликийские пираты поклонялись Митре, а вот к другим богам относились без всякого почтения, в разное время ими были ограблены десятки различных храмов и святилищ.
Так выглядят киликийские пираты в сериале «Спартак»:
На пике могущества
«Золотым веком» для морских разбойников из Киликии стало второе столетие до н. э. И виноваты в этом, отчасти, были римляне, которые нанесли ряд последовательных ударов по Карфагену, и корабли пунийцев ушли из Восточного Средиземноморья. К тому же на первых порах в Риме на деятельность киликийцев смотрели «сквозь пальцы», поскольку именно пираты в то время являлись крупными поставщиками рабов для богатых граждан. Когда власти Рима спохватились, было уже поздно.
С другой стороны, на глазах слабели Селевкидская Сирия и Птолемеевский Египет (правители которого во время войн с Селевкидами порой вступали в союз с пиратами по принципу «враг моего врага – мой друг»).
В общем, в определенный момент на просторах Средиземного моря возник «вакуум силы», чем и не преминули воспользоваться киликийские морские разбойники. В I веке до н. э. они действовали уже по всему Средиземному морю. По сообщению Плутарха, на пике могущества число пиратских кораблей доходило до тысячи – в основном лёгких судов типа миопаронов.
Миопарон на мозаике из Альтибура, Северная Африка
Плутарх сообщает:
«Флотилии, которые они (пираты) высылали в море, отличались не только прекрасными, как на подбор, матросами, но также искусством кормчих, быстротой и лёгкостью кораблей, предназначенных специально для этого промысла… выставляя напоказ вызолоченные кормовые мачты кораблей, пурпурные занавесы и оправленные в серебро вёсла».
По Средиземноморью были разбросаны до 400 пиратских баз. Имелись таковые на Балеарских островах и в районе Гибралтарского пролива, где с пиратами встретился и заключил союз изгнанный сулланцами проконсул Ближней Испании Квинт Серторий. С их помощью он сумел захватить остров Питиуса (Ибицу).
Во время войны с Римом в союз с киликийскими пиратами не погнушался вступить и понтийский царь Митридат VI Эвпатор. Отношения между партнёрами были настолько идиллическими, что, лишившись своего судна, которое потерпело кораблекрушение, Митридат смело обратился к пиратам, которые без лишних разговоров доставили царя в его столицу. Победа Рима в Первой Митридатовой войне парадоксальным образом только ухудшила ситуацию. Аппиан сообщает:
«Люди, лишённые вследствие войны средств к жизни, оторвавшиеся от родины и впавшие в жестокую нужду, стали искать себе пропитания не на суше, а на море, вначале на лёгких разбойничьих судах и полуторках, а затем стали плавать уже на биремах и триерах, причём у них были разбойничьи военачальники, как в настоящей войне. Они нападали на неукреплённые города, стены других городов они или подкапывали, или разбивали, или брали штурмом и разграбляли, а людей побогаче отвозили до пристаней в расчёте на выкуп. И эти доходы, обижаясь уже на прозвание пиратов, они называли военным жалованьем. Они имели ремесленников, насильно приставленных, и постоянно заготовляли лес, медь, железо, свозя всё это вместе. Их дух поднимался от получаемой прибыли; уже не считая своего занятия разбоем, они приравнивали себя к царям и тиранам, считали себя большим военным лагерем и полагали, что, объединившись, они будут непобедимыми; они сами себе строили корабли и производили оружие».
Корабль на фреске I в. н. э., обнаруженной в Помпеях. Неаполь, Национальный музей археологии
Фреска виллы Агриппы, I в. до н. э. Рим, Национальный музей
В переговоры с киликийскими пиратами вступил и Спартак, который, согласно сообщению Плутарха,
«решил перебраться с их помощью в Сицилию, высадить на острове две тысячи человек и снова разжечь восстание сицилийских рабов, едва затухшее незадолго перед тем, достаточно было бы искры, чтобы оно вспыхнуло с новой силой».
Обратите внимание: вопреки распространенному заблуждению, Спартак собирался переправить на Сицилию не всю армию, а лишь отряд численностью в 2 тысячи человек.
И это решение Спартака вполне логично и объяснимо: Сицилия для его армии стала бы большой клеткой с ограниченными людскими и материальными ресурсами. А чтобы поднять на этом острове восстание, добавив римлянам проблем и «головной боли», двух тысяч бойцов было вполне достаточно. Однако киликийцы, как мы помним, обманули вождя восставших: взяв «дары», они так и не привели к нему свои корабли.
Полномочный посол киликийских пиратов получает от Спартака «предоплату», кадр знаменитого фильма 1960 г.
В плен к киликийским пиратам однажды попал даже молодой Гай Юлий Цезарь. В ожидании выкупа, они держали его на острове Фармакусса (сейчас Фармакониси).
Остров Фармакониси на карте
Плутарх сообщает, будто Цезарь сам увеличил сумму с 20 талантов до 50, что кажется совершенно неправдоподобным и, вероятно, может рассматриваться в качестве исторического анекдота. Утверждают, что будущий диктатор читал пиратам поэмы собственного сочинения и, как бы в шутку, обещал распять после освобождения. Он действительно снарядил потом эскадру для атаки на остров, благо что пираты и не думали покидать обустроенную ими базу.
Гай Светоний Транквилл, рассказывая о дальнейших событиях, делает упор на «гуманности» Цезаря, который, дабы сдержать свое слово, приказал распять своих пленников, но перед этим распорядился заколоть их – чтобы избавить от лишних мучений.
Это не помешало другим киликийцам атаковать не только корабли, но и побережья, в том числе – италийские. Были разграблены такие крупные города, как Брундизий, Кротон, Мизен, Кайет. А в 68 году до н. э. пираты захватили Остию (римскую гавань Рима, находившуюся в 15 милях от столицы), где сожгли военный флот, сформированный как раз для борьбы с ними. Обвиняя претора Верреса, Цицерон писал о нападении пиратов на Сиракузы:
«Сюда за столько войн не сумел проникнуть властвовавший над морем знаменитый карфагенский флот… а теперь в эти воды пробрался пират, не боясь, что город окружал его и сбоку и с тылу! О, как шествовали здесь пиратские корабли! За собой они разбрасывали пальмы, найденные на наших кораблях, чтобы все увидели позор претора и беду в Сицилии! В сиракузском порту пират справляет триумф над флотом римского народа!»
Цицерон видел все это собственными глазами, поскольку в то время находился на Сицилии в должности квестора.
Дело дошло и до такого позора, как захват двух преторов вместе с их ликторами – Секстиния и Беллина. А из загородной виллы под Мизеном была похищена дочь Марка Антония Критского – родная сестра будущего триумвира, мужа Клеопатры и соперника Октавиана. Ее пришлось выкупать за огромные деньги.
Римская республика против «пиратского братства»
Римский корабль на погребальном памятнике I в. н. э.
В 78 году до н. э. сражаться с пиратами был отправлен уже упоминавшийся в нашей статье консул Публий Сервилий Ватия, под началом которого было то ли 4, то ли 5 легионов. В морском сражении он разбил пиратский флот некоего Исидора, а затем на суше нанес поражение Зеникету – тому самому, что создал пиратское государство в городах Олимпос, Корикос и Фаселис. Зеникет отступил на гору Олимп в Ликии, где был блокирован римлянами. Чтобы не попасть в плен, он и члены его семьи совершили самосожжение.
В 75–74 годах до н. э. Сервилий захватил ряд пиратских баз в Памфилии и Писидии, атаковал союзников пиратов в горной Киликии. Большим успехом стало разрушение считавшихся неприступными крепостей Старые и Новые Исавры. В 74 году до н. э. он был провозглашён солдатами императором и получил агномен Исаврик.
Гораздо менее успешно действовал в районе острова Крит также упоминавшийся выше претор Марк Антоний (это его дочь была похищена пиратами). Вот что пишет о кампании 72 года до н. э. Луций Анней Флор:
«Марк Антоний… был так уверен в победе, что вёз на кораблях больше оков для пленных, чем оружия. И поплатился за свою опрометчивость, ибо враг перехватил много кораблей. Критяне привязали тела пленников к парусам и якорным канатам и на манер триумфаторов полным ходом вернулись в свои гавани».
Так и не добившись успеха, Марк Антоний умер в 71 году до н. э. Многие полагают, что прозвище Критский было дано ему в качестве насмешки.
В 69 году до н. э. на остров Крит был отправлен консул Квинт Цецилий Метелл, который в ходе тяжёлой войны разгромил пиратов этого острова, за что был удостоен триумфа и уже вполне заслуженно получил агномен Критский.
Разгром киликийских пиратов
Между тем, несмотря на победы Публия Сервилия Ватии и Квинта Цецилия Метелла, пираты продолжали властвовать на море, из-за чего в Италии и Риме начались перебои с доставкой зерна из Сицилии и Египта. В начале 67 года до н. э. сенат поручил войну с пиратами Гнею Помпею, дав ему невиданные полномочия – власть на море, островах и в 50-мильной береговой полосе. Ему выделялась огромная сумма в 6 тысяч талантов, придавались около 500 кораблей, численность армии определялась в 12 тысяч пехотинцев и до 5 тысяч всадников.
Помпей разделил море на 13 округов (или секторов), каждый из которых поручался одному из его подчинённых. Для себя в качестве театра боевых действий Помпей выбрал побережья Сицилии, Сардинии и Северной Африки, поскольку безопасное судоходство в этих водах имело огромное значение для снабжения Италии продовольствием. Другим важным направлением была Адриатика с большим количеством удобных для пиратов островов и шхер, сюда был отправлен Теренций Варрон.
В назначенный день все римские войска начали общее наступление на главные пиратские базы – в противном случае пиратские корабли могли бы просто уйти в другие воды. Западная часть Средиземного моря была очищена от пиратов всего за 40 дней, но они ещё держались на востоке. Во главе 60 кораблей Помпей двинулся к мощной пиратской крепости Коракесий (мы помним, что сейчас здесь находится турецкий город Алания).
Здесь состоялось последнее крупное открытое сражение с пиратами, закончившееся их полным разгромом. Коракесий пал, деморализованные пираты других крепостей теперь часто сдавались без боя. При этом Помпей, казнив главарей, был милостив с рядовыми пиратами, многих из которых он просто переселил вглубь материка, позаботившись о выделении им земельных наделов.
Это кажется удивительным, но на разгром всех баз пиратов Средиземного моря у Помпея ушло всего три месяца. Около 10 тысяч пиратов были убиты в боях, до 20 тысяч попали в плен. Были уничтожены 1 300 пиратских судов и захвачены ещё 400, среди которых оказались не только лёгкие миопароны, но и 90 крупных боевых кораблей.
Пираты немного пришли в себя во время Гражданских войн. А сына Помпея Магна – Секста, захватившего Сицилию, недоброжелатели упрекали в том, что в его флоте служили многие пираты, когда-то разгромленные его отцом. Об этом мы уже говорили в статье Триумф и гибель младшего сына Помпея Великого.
Октавиан Август, пришедший к единоличной власти после победы над Марком Антонием и союзной ему египетской царицей Клеопатрой, создал Мизенскую, Равеннскую и несколько провинциальных военных эскадр, которые контролировали ситуацию в Средиземном море. Разумеется, пиратские корабли ещё выходили в море, охотясь за торговыми судами, но жизнь этих разбойников была короткой, и большой опасности для государства они уже не представляли.
В следующий раз средиземноморские морские разбойники станут фактором «большой политики» уже в другую эпоху. С XVI и вплоть до XIX веков магрибские пираты периодически будут брать под контроль огромные сектора Средиземного моря и буквально опустошать побережья Южной Европы.
Пиратский промысел станет основой экономики Алжира, Туниса и Марокко. На невольничьих рынках Константинополя, Алжира, Туниса, Триполи, Сале и других городов будут проданы в рабство более миллиона захваченных в плен христиан. Но об этом уже было рассказано в семи статьях отдельного цикла.
